Пьесы и инсценировки литературных произведений прошедших эпох — важнейшая часть современного театрального репертуара. Спектакли, исследующие историческое наследие, чрезвычайно востребованы у публики и необходимы как для полноценного функционирования актуального театрального процесса, так и для воспитания и формирования новых поколений театрального зрителя. Перед режиссёром и сценографом, работающими над историческим материалом, встают сложнейшие художественные задачи. Найти визуальный образ спектакля, соответствующий требованиям времени, одновременно остающийся корректным по отношению к историческому контексту и провоцирующий творческую фантазию зрителя, позволяя немного иначе увидеть знакомое, — цели, достичь которых получается далеко не всегда.
Для мастер-класса, посвящённого современным интерпретациям исторической темы, были выбраны шесть спектаклей с именем Бориса Годунова на афише, поставленных или показанных в московских театрах в течение последних двенадцати лет. Из этих спектаклей четыре — инсценировки пьесы А. С. Пушкина, один спектакль — по трагедии А. К. Толстого «Царь Борис», и один спектакль — мировая премьера барочной оперы немецкого композитора Иоганна Маттезона «Борис, или коварством добытый трон», написанной в 1710 году, но поставленной на сцене только в 2007.
Мировая премьера трёхсотлетней оперы Маттезона (режиссёр Клаус Абромайт, сценография Штефан Дитрих, 2007 год, в Москве показана в 2010 году) — пример постмодернистской игры с исторически точными образами барочной оперы. Спектакль наглядно иллюстрирует путь поиска современных решений в диалоге с частичной реконструкцией театральных форм прошлых столетий.
Трагедия А. К. Толстого (режиссёр Владимир Бейлис, сценография Иосиф Сумбаташвили), возобновлённая в Малом театре в 2015 году, представляет собой наглядный пример масштабного сложного и наполненного персонажами (более шестидесяти артистов выходят за вечер на сцену) спектакля, продолжающего историческую традицию Малого театра. Декорации и костюмы Сумбаташвили, созданные с использованием подлинных парчовых тканей и деталей театральной бутафории XIX — XX веков, сейчас парадоксальным образом выигрывают и производят неизгладимое впечатление благодаря и таланту художника, и странному временному контексту, наполняющим новыми смыслами мрачные башни из вековых позолоченных риз-окладов с зияющими пустотой пазами утраченных ликов святых.
Четыре заметные постановки пушкинского «Бориса Годунова», показанные в Москве в 2010–2020-х годах, любопытны как примеры диаметрально разных сценографических решений. Спектакль Петера Штайна (Et Cetera, 2015 год, сценография Фердинанд Вегербауэр) — выдающийся пример создания современного и острого решения спектакля минимальными выразительными средствами, обозначение пространственно-смысловых осей координат несколькими скупыми деталями, максимально точно рождающими образ.
Пушкинский «Борис Годунов», поставленный в Ленкоме в 2014 году Константином Богомоловым (сценография Ларисой Ломакиной), вызвал неоднозначную реакцию у зрителей, поразив жутковатым конструктом-игрой с образами масс-медиа и холодновато-обезличенным офисным пространством, в котором невозможно было разглядеть ни одной индивидуальной детали. Абстрактно-медицински освещённый офисный бокс одинаково уместно служил и витриной для скетчей, и ареной трагической развязки.
Спектакль Дмитрия Крымова «Борис» (Москва, 2020 год) — пример экспериментального поиска, попытки найти в визуальных знаковых предметах (красный рояль с надписью «Москва» и огромное количество реалистичной бутафории, пугающей зрителей холодновато-фальшивой похожестью и натуралистичностью. Предметно-бытовой психоанализ художника вызывает у зрителя целый ряд личных ассоциаций, связывая ниточками-цепочками воспоминаний прошлое и современность.
Яркий и жуткий «Борис Годунов» Николая Коляды («Коляда-театр», 2015 год) — пример агрессивно-яркого, безумного прочтения исторического материала, обрушивающего на зрителя убийственный шквал эмоций, криков, движения и слез, дыма, огня, ножей и кубков, пьяного отчаяния и почти подлинного страдания, в сценографическом плане оказывается удивительно корректным и продуманным. Многократно повторенный в виде недорогих гобеленовых занавесей образ Богородицы (Иерусалимской и Казанской) весь спектакль грустно смотрит на зрителя, являя страшную антитезу безумию, творящемуся на сцене.
Тема лекции А. А. Трефилова нашла своего точного адресата: художники-технологи, обучающиеся на 3 курсе, уже могут самостоятельно создавать декорации того или иного стиля и художественного направления. Знакомство с разными заметными работами мастеров, отражающими разные взгляды на одну историческую эпоху, позволяет не только расширить кругозор, но и оценить множество возможных подходов к решению, казалось бы, сходных задач.
