Дмитрий Отяковский: на территории «Геликона» мы можем исполнить свою мечту

В Московском театре «Геликон-опера» решили дать дорогу молодым творцам. Впервые команда постановщиков пуччиниевского хита «Богема» состоит из четырёх режиссёров (Елизаветы Корнеевой, Дмитрия Отяковского, Михаила Сабелева и Ляйсан Сафаргуловой), художника-постановщика Ирины Сид, двух художников по костюмам Федора Архипова и Елизаветы Холмушиной и художника по свету Максима Греллера. С режиссёром второго акта Дмитрием Отяковским беседовала Ирина Шымчак.

— Дмитрий, вопрос, который я задавала вашим коллегам: о чём для вас опера «Богема»?

— Конечно же, о любви. Причём о любви, которая имеет очень разные формы, виды, жанры и, в нашем случае, режиссёрские интерпретации. Богема — это состояние, которое мы вспоминаем как «те самые годы», лучшие годы, когда мы молоды, вся жизнь впереди и кажется, что всё возможно. Это наше студенчество, эксперименты с различными веществами, разбитое сердце… Поэтому «богема» — это очень широкий термин. Когда Пуччини писал эту оперу, он устроил, можно сказать, творческую коммуну, в которую пригласил либреттистов. Они жили за его счет и писали либретто, а он все время их стимулировал — «мне нужно ещё жестче, давайте больше». Ему хотелось отлить идеальную форму, и у него это получилось. «Богема» — одна из самых исполняемых опер в мире, это всегда аншлаги. Это безопасное место для режиссёрских экспериментов, потому что никто не смотрит, кто в опере «Богема» режиссёр, все интересуются, а кто тенор, и, когда начинается эта божественная музыка, можно закрыть глаза и просто слушать.

— Вы работаете в тесной команде с тремя другими молодыми режиссёрами. Каково это, разделить одну оперу на четыре взгляда?

— Это очень любопытно. Нам повезло, что мои коллеги, с которыми я работаю над постановкой — Лиза Корнеева, Миша Сабелев, Ляйсан Сафаргулова — давно знакомы друг с другом. Мне кажется, Дмитрий Александрович Бертман придумал очень нужный эксперимент — показать, что такое режиссура. В одних и тех же костюмах, в одних и тех же декорациях, одни и те же люди играют четыре разных спектакля, и это потрясающе! В том подходе, который каждый режиссёр находит в опере «Богема», видно, насколько значимо именно постановочное искусство, потому что, к сожалению, сегодня оно очень сильно деградировало.

Во-первых, все преуменьшают его важность, а в театрах оперы и балета упраздняется ставка главных режиссёров. В профессию приходят случайные люди, в том числе с образованием драматического режиссёра или вообще без специального образования, приходят видеохудожники, художники-постановщики, которые тоже решают заняться режиссурой, поэтому, я считаю, необходимо показать, что то, чем мы занимаемся — а это в первую очередь расшифровка музыкальной драматургии, — очень важная профессия, чуть ли не одна из важнейших в музыкальном театре наряду с певцом и дирижером.

Огромное спасибо Дмитрию Александровичу за то, что он всех нас собрал, за то, что в таких идеальных условиях мы можем экспериментировать в рамках, скажем так, «уголовного кодекса», и при этом любая наша фантазия может быть воплощена. Мы работаем с самым лучшим в мире геликоновским хором, который идеально выполняет каждую поставленную задачу, двигается как балет и поёт, как боги. Мы работаем с потрясающими солистами мирового уровня, и у нас есть все условия — мы репетируем на сцене, не в классе, не на репетиционной базе, а сразу в декорациях, в поставленной световой партитуре, и слава богу, что у нас есть такая возможность, которой нет, наверно, ни у одного молодого режиссёра. Здесь, на территории «Геликона», на территории творческой свободы, мы можем исполнить свою мечту и это, конечно, счастье.

— Что вы можете сказать о нынешней совместной работе над премьерой «Богемы» с дирижёром Филиппом Селивановым?

— Филипп — мой давний друг, мы познакомились и дружим ещё со студенческих времен в Санкт-Петербургской консерватории. Я тогда был в ужасе, что не могу найти работу, мне казалось, меня никто никогда не позовёт работать и ни один театр во мне не заинтересован. Вот тогда я решил сделать свой театр. Это же идеальное решение. Честно говоря, когда мы собрались репетировать с вокалистами, пианистами спектакль «Моцарт и Сальери» Римского-Корсакова, я даже и не мечтал, что у нас будет свой оркестр. Но тут Филипп предложил, «а давай я соберу оркестр!». Я засомневался, как же это можно сделать, а он ответил, что пригласит своих друзей-студентов, и они будут играть бесплатно. «Им опыт, мне опыт, а тебе — оркестр для спектакля». И у нас всё получилось. В Доме молодежи «Рекорд» в 2013 году мы поставили даже несколько опер кроме «Моцарта и Сальери» — «Телефон» Менотти, «Оперу про кашку, кошку и молоко» Баневича, а наша команда называлась «Молодёжный оперный театр». Да, это было наше время богемы… Ни у кого никогда не было денег, но мы горели энтузиазмом, мы жили любовью к искусству. Потом мы с Филиппом работали вместе дальше, подготовили замечательный концерт «Антология русской оперы» для V фестиваля «Опера без границ» в Краснодаре. Это и была фактически антология русской оперы — мы представили музыкальные времена от русских барочных спектаклей, созданных ещё до Глинки, до мировой премьеры (это была сцена из оперы «Елизавета Бам» по Даниилу Хармсу), написанной специально для этого мероприятия композитором Рустамом Сагдиевым.

А ещё мы с Филиппом ставили оперу А. Верстовского «Карантин», и это была очень интересная история. Дмитрий Александрович нам, кстати, очень сильно тогда помог: по своим секретным каналам он раздобыл партитуру оперы, которая не ставилась в Москве за последние сто лет. Это был рукописный вариант, мы его отсканировали, сделали свою аранжировку, и на новой сцене ГИТИСа Филипп собрал небольшой оркестр. Вместе со студентами Академии кинематографического и театрального искусства Н. С. Михалкова мы исполнили оперу-водевиль «Карантин», и это было как раз в том году, когда начался карантин из-за эпидемии covid-19. Получилась историческая параллель — мы ставили оперу, написанную 200 лет назад, которая рассказывала про чумной карантин, а в это время у нас буйствовал ковидный карантин. Сейчас в работе над «Богемой» мы понимаем друг друга с полуслова, и я очень рад, что у меня есть такой творческий союзник. Кстати, как и художник-постановщик этого спектакля Ирина Сид. Так случилось, что Ира подавалась на конкурс по «Богеме» как художник-постановщик и со мной, и с Михаилом Сабелевым. Я вообще очень много с ней работаю: мы вместе ставили спектакли в Хабаровске, Магнитогорске. Кстати, и Ляйсан Сафаргулова скоро тоже будет ставить с Ирой Сид спектакль в Ростове. Вот у нас и получается настоящая творческая семья людей, которые горят общим делом, и все мы познакомились в «Геликоне» на конкурсе молодых оперных режиссёров «Нано-опера». Я никогда не устану благодарить Дмитрия Александровича Бертмана за то, что он делает для молодой режиссуры в нашей стране!

Автор: Ирина Шымчак
Источник: Музыкальная жизнь